"Полный бак и две канистры, фары режут темноту, надо ехать очень быстро, чтобы в рай попасть к утру..."
Скопирую сюда тоже, чтоб не терялось.
День начинался как обычно. Чашка кофе с корицей, разбор утренней почты. Достал из ящика стола фотографию и поставил возле монитора компьютера. Старая черно-белая фотография. Тридцатилетняя фотография... На ней трое улыбающихся молодых людей, на фоне грузовика Урала. На заднем плане где-то вдали горы. В руках одного из молодых людей пулемет. Взгляд на этот пулемет вызвал улыбку, но в тот день 34 года и несколько месяцев назад, было не до улыбки... Они перебегали улицу. Вобще ему северному человеку за речкой было плохо. Плохо и жарко, постоянно болела голова. Акклиматизация проходила очень долго. В том своем первом бою он совсем не понимал, что происходит. Говорили стреляй - стрелял, говорили беги - бежал. Они перебегали улицу. Его положили около угла здания и показали куда стрелять. Цели он не видел, стрелял просто от забора до забора. Почти оглох от постоянного "ту-ду-ду-ду-ду-х" над правым ухом. В висках стучало и было очень жарко. С той стороны кто-то тоже стрелял. Парни все перебежали и настала его очередь. Быстро встать не получилось. Сначала он отполз за угол здания, встал и побежал. Всего метров пятьдесят-сорок. Он изо всех сил напрягал мышцы ног, отталкиваясь от земли, рассекая телом густой и мутный афганский воздух, кроме своего дыхания и стука в висках больше ничего не слышал. Еще видел как один из бойцов от угла здания, к которому он бежал, послал вдоль улицы гранату из подствольника. Оставалась совсем чуть-чуть, свело мышцу на правой ноге и он упал. Попытался встать, но запутался в ремне пулемета. Это потом он долго не мог понять, как можно запутаться в пулеметном ремне, пусть даже в чересчур длинном, но в тот момент тело жило отдельно от мозга. Зато отчетливо слышал визг пуль и понимал, что с той стороны стреляют прицельно по нему. Панический ужас... Он никак не мог встать, но слышал этот звук. Множественные ранения получил пулемет. Одна из пуль перебила пряжку, которым ремень крепился к ствольной коробке. Еще одна попала в короб. Кто-то схватил его за ворот и потащил. Он пытался встать, но у него так и не получалось. Так они и прошли эти оставшиеся 20 метров - он с полными ужаса глазами, безуспешно пытающийся встать, матерящийся сержант, грозящий ему всеми карами и волочащийся по земле пулемет, с перебитым ремнем и простреляным коробом. Несколько секунд жизни. Целая вечность его судьбы.
Ремень он конечно же забрал с собой - дома лежит в качестве сувенира. А сержант, ныне водила-дальнобой ему сегодня вечером, 34 года и несколько месяцев спустя, в сотый раз расскажет, как он извивался на афганской земле, со сведенной ногой, пытаясь выпутаться из злополучного пулеметного ремня.
"Прощайте горы, вам видней кем были мы в краю далеком, пускай не судит однобоко, нас кабинетный грамотей"
День начинался как обычно. Чашка кофе с корицей, разбор утренней почты. Достал из ящика стола фотографию и поставил возле монитора компьютера. Старая черно-белая фотография. Тридцатилетняя фотография... На ней трое улыбающихся молодых людей, на фоне грузовика Урала. На заднем плане где-то вдали горы. В руках одного из молодых людей пулемет. Взгляд на этот пулемет вызвал улыбку, но в тот день 34 года и несколько месяцев назад, было не до улыбки... Они перебегали улицу. Вобще ему северному человеку за речкой было плохо. Плохо и жарко, постоянно болела голова. Акклиматизация проходила очень долго. В том своем первом бою он совсем не понимал, что происходит. Говорили стреляй - стрелял, говорили беги - бежал. Они перебегали улицу. Его положили около угла здания и показали куда стрелять. Цели он не видел, стрелял просто от забора до забора. Почти оглох от постоянного "ту-ду-ду-ду-ду-х" над правым ухом. В висках стучало и было очень жарко. С той стороны кто-то тоже стрелял. Парни все перебежали и настала его очередь. Быстро встать не получилось. Сначала он отполз за угол здания, встал и побежал. Всего метров пятьдесят-сорок. Он изо всех сил напрягал мышцы ног, отталкиваясь от земли, рассекая телом густой и мутный афганский воздух, кроме своего дыхания и стука в висках больше ничего не слышал. Еще видел как один из бойцов от угла здания, к которому он бежал, послал вдоль улицы гранату из подствольника. Оставалась совсем чуть-чуть, свело мышцу на правой ноге и он упал. Попытался встать, но запутался в ремне пулемета. Это потом он долго не мог понять, как можно запутаться в пулеметном ремне, пусть даже в чересчур длинном, но в тот момент тело жило отдельно от мозга. Зато отчетливо слышал визг пуль и понимал, что с той стороны стреляют прицельно по нему. Панический ужас... Он никак не мог встать, но слышал этот звук. Множественные ранения получил пулемет. Одна из пуль перебила пряжку, которым ремень крепился к ствольной коробке. Еще одна попала в короб. Кто-то схватил его за ворот и потащил. Он пытался встать, но у него так и не получалось. Так они и прошли эти оставшиеся 20 метров - он с полными ужаса глазами, безуспешно пытающийся встать, матерящийся сержант, грозящий ему всеми карами и волочащийся по земле пулемет, с перебитым ремнем и простреляным коробом. Несколько секунд жизни. Целая вечность его судьбы.
Ремень он конечно же забрал с собой - дома лежит в качестве сувенира. А сержант, ныне водила-дальнобой ему сегодня вечером, 34 года и несколько месяцев спустя, в сотый раз расскажет, как он извивался на афганской земле, со сведенной ногой, пытаясь выпутаться из злополучного пулеметного ремня.
"Прощайте горы, вам видней кем были мы в краю далеком, пускай не судит однобоко, нас кабинетный грамотей"